Секреты старинных икон

Валентин Новиков

В результате многолетних трудов по спасению и коллекционированию русских икон и скульптур Илья Сергеевич собрал уникальную коллекцию, свидетельствующую о высоком мастерстве иконописцев России от ХV до начала ХХ века, - пишет в своем предисловии к альбому выдающийся художник-реставратор Виктор Васильевич Филатов. - Ни в одном музее нет подобного собрания, в котором были бы так последовательно представлены особенности и своеобразие русской иконной живописи последнего пятисотлетия».

Собрание столь уникальной коллекции, часть которой можно увидеть в издавшей этот альбом Московской картинной галерее народного художника СССР Ильи Глазунова, - еще одно свидетельство подвижнической деятельности всемирно известного русского художника на ниве русской духовности и культуры, ставшего в 60-е годы прошлого века одним из главных инициаторов создания Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, организатором впервые осуществленной записи Ростовских колокольных звонов, а впоследствии основателем Российской Академии живописи, ваяния и зодчества, призванной для возрождения русской религиозной и исторической картины.

Коллекция формировалась, в основном, из спасенных им икон - как тех, что чудом сохранились на чердаках, в подвалах и других потаенных местах при погроме храмов в послереволюционные годы, так и тех, которые были обречены оказаться на кострах в хрущевские времена. Тогда, по утверждению историков, было уничтожено больше храмов и икон, чем за весь довоенный период большевистского богоборчества.

Что же побудило Илью Глазунова собирать произведения русской иконописи? Он родился в 1930 году в Ле¬нинграде, где прошли его детство и юность, в пору разгула воинствующего атеизма, сопряженного с осквернением храмов, арестами многих священнослужителей. Это было на время приостановлено в период Великой Отечественной войны вплоть до хрущевской «оттепели».

В послевоенные годы, будучи студентом художественного института имени И.Е. Репина, И. Глазунов самозабвенно погружался в изучение отечественной истории и культуры. Особой вехой в этом процесс е стала поездка в древний волжский город Углич.

«С Угличем у меня связаны чистые и светлые воспоминания, - пишет в своей книге «Россия распятая» И. Глазунов, - когда впервые в жизни красота древнего лика России поразила и навсегда вошла в сознание великим и волнующим чувством Родины».

А открытие духовности и красоты непосредственно русской иконы пришло к нему в сибирском городе Минусинске, куда он приехал писать этюды для будущей дипломной работы. Испытанное при этом потрясение во многом определило его дальнейшую жизнь.

Сначала он был поражен видом церкви, на древних стенах которой висели старинные иконы. А потом состоялся разговор с обитавшим в Минусинске ссыльным потомком древнего княжеского рода Леонидом Леонидовичем Оболенским, человеком огромной культуры и эрудиции, бесконечно влюбленным в творчество Достоевского и русскую иконопись.

«Древнерусское искусство это тот мир, который должен открыть для себя каждый художник, тем более русский, - наставлял молодого живописца Леонид Леонидович. - Матисс приезжал в Россию, чтобы поучиться у наших иконописцев. Я помню, как он в Москве сказал, что Италия для современного художника дает меньше, чем живописные памятники древней Руси». Далее, разъясняя Глазунову сущность иконописи, которую тот тогда считал для себя слишком условной, Оболенский говорил, что от иконы нельзя ждать реализма в его понимании. «Это то же самое, если вы будете, придя в балет, удивляться, почему люди не ходят, «как в жизни», а почему в опере не говорят, а поют … Задачей иконы не было изображать повседневную жизнь - мускулы землю, леса, дома … Условность языка про истекает не от неумения, а от стиля тогда художник не живописал материальный мир, а создавал мир духовных понятий, нравственных категорий. Символов, если хотите, точнее - Евангельской Истины».

Возвратившись из Сибири, И. Глазунов сразу же направился в Эрмитаж, чтобы встретиться с самым большим знатоком русской иконописи и опытным реставратором Федором Антоновичем Калинкиным и показать ему несколько икон, три из которых были подарены минусинским священником. Федор Антонович благосклонно принял молодого художника. И в дальнейшем общении с ним И. Глазунов получил первые уроки по реставрации икон, их датировке, исходя из характерных признаков разных школ русской иконописи. А кроме того, под руководством мастера сам отреставрировал две иконы. Поэтому в области реставрации он считает Ф.А. Калинкина своим учителем.

После окончания института, преодолевая различные препоны, обусловленные бурной общественной реакцией на его первую персональную выставку в ЦДРИ, И. Глазунов, наконец, обосновался в Москве. Здесь он еще глубже вникает в захвативший его мир русской иконописи, чему способствуют регулярные поездки на Русский Север, в древние города - Суздаль, Ростов Великий, Псков, Владимир, откуда он возвращается с новыми пополнениями для своей коллекции. Но доставались они ему нелегко. Например, в одном из сел Архангельской области у председателя колхоза, которому было приказано спалить местную церковь к утру, удалось выпросить икону с изображением Георгия Победоносца. И поскольку вывезти ее было не на чем, пришлось нести икону на спине десять километров до ближайшего шоссе. Потом, когда она была отреставрирована, ее вешали на стену трое рабочих …

В другой раз, будучи в северных краях близ Сольвычегодска, в разоренной церкви, переоборудованной под МТС (машиннотракторной станции, обслуживавшей колхозы сельхозтехникой), он заметил под тарахтящим движком старую доску - икону. Пришлось склонять механика извлечь икону из-под движка. И тот, наконец, сам подсказал, что заменить ее можно двумя досками из забора, а его самого надо уважить бутылочкой. Так И. Глазунов стал обладателем иконы XVI века «Святитель Николай в житию» …

О подобных случаях вызволения отеческих святынь, казалось бы, из безнадежных ситуаций я от Ильи Сергеевича и его друзей слышал немало. Но коллекция пополнялась и за счет по- купок в антикварных магазинах, а также на известном некогда развалом икон и всевозможных предметов церковной утвари Измайловском рынке столицы, в других местах.

Поначалу обретенные художником иконы реставрировал он сам вместе со своей женой Ниной Александровной Виноградовой-Бенуа. Только потом уже, когда его захлестнуло нараставшее обилие общественных забот, стал привлекать к этому делу знакомых реставраторов. Своей увлеченностью русской иконописью И. Глазунов заражал друзей, которым через знакомство с нею открывались новые, неизвестные ранее пласты отечественной истории и культуры. Однажды, как вспоминает Илья Сергеевич в своем предисловии к альбому, в разгар работы с Ниной Александровной над очередной иконой объявился известный писатель Владимир Солоухин, который был поражен открывавшимся на его глазах чудом красоты. О полученном тогда впечатлении он, ставший вскоре рьяным поклонником и собирателе икон, вспомнит в своей, получившей широкую известность и переведенной на многие языки книге «Черные доски».

Так постепенно формировалась коллекция И. Глазунова, о духовной и художественной ценности которой дает яркое представление изданный альбом. Среди репродуцированных иконописных образов, конечно же, первейшее внимание привлекают наиболее древние например, «Святые преподобные Козьма, Аамиан и Симеон Столпник» новгородской школы и особенно «Спас Оплечный». Эту икону XV века Московской школы многоопытный Ф.А. Калинкин назвал жемчужиной и сам взялся ее отреставрировать.

Уникальной оказалась одна из трех икон, подаренных художнику в Минусинске, - образ Иоанна Крестителя письма XVI века (тоже Московской школы). Не случайно им открывается альбом, и он вынесен на его обложку.

В том же веке и в той же школе родились иконы «Богоматерь Владимирская», «Святой Николай Чудотворец» и другие.

К деяниям иконописцев Русского Севера той поры относятся «Богоматерь Одигитрия», «Спас в Силах», «Святитель Николай в житии”, «Чудо Георгия о змие». В Средней Руси созданы иконы «Николай Чудотворец» и «Святые мученики Борис и Глеб». Второе произведение признается иконографической редкостью: на нем между святыми князьями помещен образ мученика Василиска вместо традиционного образа князя Владимира.

Ярославская школа представлена иконой «Вознесение Господне». Весьма любопытна икона с образами, относящимися к библейским временам, - «Праотцы Сиф и Ной» (Средняя Русь), подаренная сыну Ильи Сергеевича, художнику и иконописцу Ивану Глазунову.

С последующим периодом предыдущее столетие связывают несколько представленных в альбоме произведений, в частности, икона «Святой Николай в житию» XVI - XVII веков (Средняя Русь).

Богоодухотворенностыо, талантом и мастерством покоряют творения иконописцев уже названных и других школ: «Господь Вседержитель», «Явление Богоматери Преподобному Сергию Радонежскому», «Илия Пророк в житию», «Чудо о Флоре и Лавре», «Вход Господень в Иерусалим», «Спас Нерукотворный», «Страшный суд» … Среди них неподдельный интерес вызывает изображение Святой

Троицы в виде восседающего на огненных языках Бога Отца с Богом Сыном на коленях, над нимбом которого витает Бог Святой Дух. Поражает иконописный образ святого Василия Блаженного.

Обширны разделы альбома, знакомящие с плодами боговдохновенных трудов иконописцев ХIII - XIX веков, создавших выдающиеся произведения на традиционные евангельские сюжеты, а также представляющие образы великих духовных подвижников, канонизированных Русской Православной Церковью.

Кроме того, помимо разделов, посвященных русской иконе, в альбом органично входят и два других, открывающих удивительные образцы деревянной скульптуры и бронзового литья тоже входящие в коллекцию И. Глазунова.

Важнейшая ценность этого собрания творений православного духа заключается не просто в его качественном и количественном составе. Но более всего в том, что в свете различных мнений о судьбах русской иконописи оно наглядно свидетельствует о непрерывности ее традиций, идущих от творчества первых иконописцев, начиная от знаменитого Алипия, работав- шего в древнем Киеве, до ХХ века, а также нашего времени - невзирая на многие катаклизмы и потрясения в отечественной жизни. Такие, например, как петровские реформы или большевистский октябрьский переворот. И еще о том, что иконопись - не просто определенная сфера творчества, относящаяся к изобразительному искусству. Это явление особого рода, обращенное прежде всего к религиозным чувствам. И таинство рождения иконы предполагает, чтобы ее создатель соответствовал по крайней мере трем требованиям. Он должен быть озарен Духом Святым, живущим в Церкви, должен соблюдать церковный канон и обладать не только талантом, но и мастерством.

Соблюдение канона как раз и вызывало возражения у прошлых, а особенно современных «новаторов» из-за его якобы стесняющего творчество действия. Но, увы, произвольный отход от него приводит к тому, что в лучшем случае может быть написана не икона, а картина на религиозную тему. Известны примеры, когда даже проникнутые религиозным чувством большие мастера, пытаясь выйти за пределы канона, создавали произведения, имеющие к иконе весьма отдаленное отношение.

Можно возразить, что ведь Феофан Грек, Андрей Рублев и другие выдающиеся иконописцы русской школы’ отличной от византийской традиции, отходили от канонов. Да, но в какой мере? Об этом написано немало; в данном случае хочется лишь подчеркнуть, что их гениальные «отходы» от канона не вызывали возражений со стороны самой Церкви. А в 1551 году проходивший в Москве Стоглавый собор даже постановил «писати иконнописцем иконы с древних переводов како греческие иконописцы писали и како писал Андрей Рублев и прочие пресловущие иконописцы … »

Имея в виду вопрос о появлении новых иконописных мастерских и новых направлений в современной иконо¬писи, хотелось бы, чтобы людям, причастным к этому святому делу, всегда сопутствовало понимание того, что поиск «жизненной правды» или эксперименты в области формы, имеющие цель модного ныне «самовыражения», захлестнувшие современное искусство, здесь неприемлемы и неуместны.

Возвращаясь к альбому, нельзя не упомянуть о его недавней презентации, состоявшейся в Московской государственной картинной галерее Ильи Глазунова. По общему мнению ее участников, появление столь привлекающего внимание издания, выполненного к тому же на уровне, достойном сравнения с лучшими образцами дореволюционного полиграфического искусства, можно расценить как замечательный подарок не только тем, кто воспринимает икону как божественное явление, но и тем, кто еще лишь подступает к такому пониманию ее сути. Альбом станет также важным подспорьем и в деле воспитания студентов в основанной И. Глазуновым Россий¬ской академии живописи, ваяния и зодчества. Здесь действует факультет реставрации живописи, готовящий художников-реставраторов и иконописцев, которые еще со студенческой скамьи успешно осваивают творческое наследие великих предшественников и приобщаются к практической деятельности по возрождению православных соборов и монастырей, участвуют в создании новых храмов.

А сама глазуновская коллекция икон, к сокровищам которой припадали все прежние воспитанники Академии, продолжает пополняться новыми экспонатами, еще более расширяющими представление о величии вклада русских иконописцев в неиссякаемую православную духовность.

Теги:   иконыдуховностьреставрацияколлекцияглазунов